-
Я ведь говорил тебе, что код программы бессмертия идеален! Этот мужик
доказал это! Я тебе говорил, что одно из ограничений Бионета - бактерии
одного человека, попав в организм другого, уже подключённого к Бионету,
не должны вносить своих изменений. Это относится и к бактериям с разными
программами. Родные для этого человека бактерии начинают уничтожать
пришлых. Впрочем, пришлые не знают, что они чужие и начинают сражаться.
Потери несут обе стороны. Это мы и видели. ты влил содержимое ампулы в
этого человека, началась борьба бактерий. Как только количество
бактерий, несущих программу бессмертия, стало меньше критического
значения, программа прекратила своё действие, организм начал нормально
функционировать. Может и не совсем нормально, нужен ещё толчок. Ты
ударил его кулаком, это и стало той точкой, после которой организм
запустился окончательно. Возможно, его надо было ударить уже после
вливания. Ведь борьба бактерий началась сразу-же. Рубеж, скорее всего,
был пройден уже в первые секунды. Избавься от него срочно, количество бактерий в ампуле слишком мало, они скоро будут уничтожены и он опять
умрёт. Чтоб иметь надежду на победу бактерий без программы бессмертия, в
него надо влить целую цистерну! Это будет плохой рекламой, если он
опять помрёт на их глазах.
Капитан крутил головой, его взгляд метался с мужика на меня. Негнущимися
пальцами он пытался расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки и ослабить
галстук.
- Это... Действительно... Лекарство... Его нужно раздать всем... Его
нужно доставить...У меня приказ не брать ни кого местных на борт... Чёрт
с ним... Ради этого хоть увольнение... Хоть дисквалификация... Хоть
каторга, хоть расстрел... Много их ещё у тебя... Вас?
Я махнул рукой в сторону стоящих в сторонке своих. Зря. Толпа ринулась к ним. Я закричал:
- Стойте! Не трогайте их! Здесь на всех хватит!
Ни кто меня не слушал, рёв толпы заполнил всё помещение. Мои оказались
благоразумными. Они сразу отдали всю зелёную коробку. Люди дрались,
рвали друг другу волосы, кусались, ампулы бились, я видел, как некоторые
мужики вливали в себя уже по третьей - четвёртой ампуле. Я прокричал
прямо в ухо мужику, которого только-что реанимировал:
- Скорей в город, там на улице Строителей 16 есть целая коробка таких ампул.
Мужик рванул вперёд и скрылся. Драку прекратила пулемётная очередь. В
дело вмешалась ещё одна сила. Пулемётчик стоял широко расставив ноги
дуло оружия направлялось прямо в толпе.
- Всем стоять, не шевелиться. Следующий выстрел на поражение! Слушаться теперь этого человека!
Капитан повернулся ко мне:
- Почему вы отдали им ампулы? Ими можно спасти много жизней, а теперь часть из них просто разбита.
Сашка, сидящий в моей голове, радовался:
- Теперь эти люди сами носители вакцины. Она распространяется также, как
и бактерия. Пускай теперь садятся в самолёт и летят куда угодно.
Разлетевшись по всей планете пусть они хватаются за всё, чихают на
людей, кашляют, вступают в беспорядочные половые связи, пусть будут в
толпе. Это заставит распространяться бактерии без программы бессмертия.
Я повторил его слова капитану, опустив некоторые особенно кощунственные, с моей точки зрения, выражения.
Достойны люди высокого звания Человек? Точно не все. По крайней мере, не
я. Я послушно выполняю Сашкины указания, словно сам не способен
принимать решения. Сашка, конечно, учёный, но он не всезнающ. Он говорит
мне спровадить спасённого мужика, и я его отправляю в город. Я знаю,
что вскоре он умрёт опять. Но мужик этого не знает. Сейчас он садится в
машину и поедет по трассе в город искать выдуманный мной адрес. Благо
улицы Строителей есть в каждом городе. Вот выедет он сейчас на трассу,
по которой сейчас едут грузовики, гружённые вывозимыми ценностями.
Уверенный в своём излечении, он поедет быстро, будет превышать скорость,
и тут его настигнет смерть. Его машина, как пушечный снаряд,
протаранит встречную фуру, в которую врежутся другие. Погибнут ещё
несколько человек. Мужичку уже ни чего не будет. Бактерия с программой
бессмертия соберёт его атом за атомом, молекула за молекулой, но что
произойдёт в водителями фур? Кто сказал мне отослать этого человека?
Сашка. Расчётливый и хладнокровный учёный. Убийца. А кто я? Ведь
отправил мужичка в город именно я.
Теперь, когда я мог приказывать людям сам, я словно поднялся над толпой.
Я сказал капитану готовиться к вылету и он готовился. Оказалось, что
его пассажирский самолёт прошёл переоборудование. Из салона были
выкручены все сиденья, а салон завален ящиками и мешками. Я приказал их
выкинуть, и по цепочке людей из салона начали передаваться тяжести. Я
отправил капитана договариваться с экипажами других самолётов о том,
чтоб взяли на борт людей - носителей бактерии без бессмертия. Рядом со
мной стоял пулемётчик и его пулемёт шарил вправо и влево, выискивая
добычу. И над всем этим стоял я. Я был здесь законом и судом в одном
лице. Впрочем, капитан вернулся и принёс не радостную весть. Другие
отказались нарушать приказ. Капитан высказал предположение, что могут и
настучать.
А в это время у Сашки родилась очередная идея. Я теперь не улетаю вместе
со всеми, а должен буду вернуться в город и попытаться найти в здании
института ещё ампулы.
Началась посадка в самолёт. Своих я пристроил в комфортабельных
условиях. В пилотскую кабину. В салоне было не протолкнуться. Люди
стояли, как в автобусе в час пик. Воздушный автобус без поручней, битком
набитый людьми, которые несут в себе надежду на спасение множества
жизней. Капитан покачал головой, увидев это. По его мнению, техника не рассчитана на такую нагрузку, но приказал экипажу выкинуть свои кресла, а
механик выкрутил какие-то запчасти. Теперь самолёт готов к вылету. Он
заправлен, загружен людьми, вся надежда на них. У меня осталась лишь
ампула администратора. Её нельзя показывать и отдавать ни кому, она
предназначена профессору Михаю.
Пока проходила посадка, я включил радио в своём телефоне и вставил
наушник. Новости оказались безрадостными. Во-первых, народ словно
взбесился, по всему миру беспорядки. Без разбору убивают учёных, жгут
институты и лаборатории. Мир, словно, ополчился на образованных людей.
Во-вторых, в столице Перу, Лиме, в течении последних часов погибло
население целого квартала. Президент Перу потребовал от США принять
срочные меры по дезактивации территории Лимы. На город выпущена ракета с
термоядерным зарядом. Территория радиусом в 4 километра полностью
обеззаражена. На расстоянии 11 километров от эпицентра, выжили примерно
половина населения, но многие пострадали слишком сильно, их судьба
предопределена отсутствием медицинской помощи и антисанитарией. Горный
рельеф местности сильно снизил возможные жертвы. Город и пригороды
объяты пожарами. Теперь множество людей больны лучевой болезнью,
радиоактивные осадки будут ещё несколько дней опадать на расстоянии
около 100 километров от эпицентра. Местных жителей, конечно, ни кто не
предупреждал о грядущей операции. Сколько ещё жизней унесёт эпидемия?
Паника проникла в правящие круги всех, или почти всех, стран. Это очень
опасно. Теперь они могут начать швыряться зарядами разной мощности,
обеззараживая, и уничтожая любые ростки эпидемии.
Самолёт выруливал на взлёт, когда над аэродромом на бреющем полёте
совершенно беззвучно пронёсся истребитель. Пару мгновений позже налетел
гул его моторов. Грохот, разрывающий голову на части. Я повалился на
землю и уткнулся носом в бетон. Когда боль прошла я понял, что живой
компьютер в моей голове настойчиво сигнализирует о новом звонке по
скайпу. Звонила моя жена. Её голос оказался встревоженным:
- Диспетчер приказывает не взлетать. Пилот истребителя угрожает
применить оружие, чтобы не допустить распространения эпидемии. Ему
известно о том, что в салоне самолёта люди. Капитан ругается на чём свет
стоит и отказывается подчиняться. Он намерен взлетать.
- Не волнуйся, пилот истребителя тоже человек, не будет-же он стрелять!
- Милый, мне страшно!
Гул набирающего скорость пассажирского самолёта слился с гулом
истребителя, который теперь уже летел не над землёй, а высоко, под
самыми облаками.
- Милый, второй пилот требует останавливаться, он пытается отобрать
штурвал у капитана. Ой! Капитан ударил второго пилота. Капитан
оказывается сильный, пилот лежит в углу и не шевелится.
Пассажирский самолёт, на который я возлагаю огромные надежды оторвался
от бетона и начал медленно набирать высоту. Истребитель под облаками
резко развернулся, начал снижаться и с его крыла сорвался чистый, белый
реверсивный след. Самолёт, битком набитый людьми, клюнул носом и
оставляя за собой столб чёрного дыма по широкой дуге начал падать на
гигантские цистерны с топливом.
Ударной волной от взрыва меня швырнуло на спину. В небо поднимался
огненный гриб, шляпка которого медленно наползала на солнце. Я закричал.
Я закрыл лицо руками и не узнал его. У меня не оказалось бровей.
Все, ради кого, я ходил на работу, ради кого я общался с клиентами, ради
кого я жил, теперь потеряны для меня навсегда. Всё, ради чего, я
проделал утомительный путь от Тюмени до Новосибирска, всё, ради чего я
предал того самого мужичка, которому подарил несколько лишних мгновений
жизни, всё это теперь горело в жарком керосиновом огне. Это конец,
теперь я отвечаю лишь за себя, дорожу лишь своей шкурой и пытаюсь выжить
в этом чистилище, пока его не превратили в радиоактивный ад.
